Кристина Сарханянц 

Юг с признаками севера

Из-за пандемии подавляющее большинство крупных европейских и американских музыкальных фестивалей не состоялось в 2020 году и, по всей видимости, не состоится и в 2021-м. Однако в России фестивальная жизнь постепенно возвращается в норму, и помимо уже хорошо известных меломанам мероприятий в Москве и Санкт-Петербурге есть и новые локальные инициативы в небольших городах. Существенное отличие 2020-х от прошлых десятилетий в том, что смотры прогрессивных сил отечественной сцены не только организуются из центра, но и зарождаются в местах непосредственного производства региональных по своему позиционированию и при этом уже достаточно заметных на общероссийском уровне имен. Специально для V–A–C Sreda музыкальная журналистка Кристина Сарханянц разобралась в том, как горизонтальные инициативы меняют облик городов за пределами условного «центра» — на примере двух DIY-фестивалей с самого севера России (мурманская «Инверсия») и ее юга («Платформа» в Нальчике).

Пандемия COVID-19 обнулила мировое фестивальное движение: в 2020 году не состоялось большинство не только крупнейших международных музыкальных фестивалей, но и локальных инициатив и шоукейсов. При этом нельзя сказать, что один лишь коронавирус стал пресловутой «последней каплей»: споры о кризисе музыкальных фестивалей как институции, а не просто продукта рынка развлечений, не утихают в индустрии много лет. Ежегодно накануне очередного сезона журналисты разглагольствуют о необходимости перемен в организации таких больших и сложносочиненных мероприятий, как американская Coachella, британский Glastonbury, испанские Primavera Sound и Mad Cool Festival и др. Нужны новые идеи, новые форматы, новые подходы, твердят эксперты. Что ж, вот вам постковидная реальность — работайте!

Вместе с тем на фестивальной карте планеты давно горят точки, где энтузиасты буквально из подручных материалов и при ограниченных ресурсах создают и продвигают те самые новые форматы и подходы — нишевые фестивали с эклектичной программой и кураторством как важной составляющей, ориентированные на подсвечивание местной сцены, уделяющие особое внимание образовательной программе, а также развитию локальных сообществ, встраиванию их повестки в мировой культурный контекст. В Европе среди таких точек можно назвать нидерландские Rewire (Гаага) и Le Guess Who? (Утрехт), польский Unsound (Краков), германский CTM (Берлин), словенскую Sonica (Любляна), армянский Urvakan (Ереван). Любопытно, что все перечисленные фестивали активно включают городские пространства в свой инструментарий, а зачастую даже и в философию проекта, и взаимодействуют с ними на различных уровнях: от сотрудничества с музеями, галереями, театрами, публичными библиотеками, бассейнами, оранжереями и т.п. для проведения в этих пространствах выставок или гибридных аудиовизуальных перформансов до полноформатных концертов и диджей-сетов в таких, на первый взгляд, не предназначенных для этого локациях.

В России схожие инициативы тоже есть. Среди столичных фестивалей, по формату и масштабу приближающихся или, по крайней мере, стремящихся приблизиться к обозначенным европейским ориентирам, можно выделить московский Fields и петербургский SKIF. Однако сама «прописка» этих фестивалей в федеральных центрах вымывает из них потенциал повлиять на формирование культурного облика городов, где они проводятся: Москва и Санкт-Петербург сами по себе мозаичны, объединяют десятки, если не сотни культур и сообществ, что само по себе способно свести на нет или значительно пессимизировать любую попытку выделения одной какой-либо идентичности. Житель большого города — участник сразу многих сообществ, порой даже слишком многих. К тому же обозначенным проектам трудно конкурировать за внимание публики с мейнстримными фестивалями, и зачастую им приходится поступаться своей аутентичностью, например, приглашая в лайн-ап популярного исполнителя, иногда постфактум подгоняя его под общую концепцию выпуска.

Поэтому куда интереснее и ценнее опыт организации и проведения таких нишевых мероприятий в относительно небольших городах, удаленных от столиц как географически, так и в плане ресурсов, идей, смыслов. Рассказываем о двух подобных проектах — мурманской «Инверсии» и нальчикской «Платформе».

«Не самое очевидное воплощение для северного советского города-порта»

Фестиваль «Инверсия» позиционирует себя как «неуютный фестиваль за Полярным кругом» и объединяет сообщества артистов и кураторов с северо-запада России и из стран Северной Европы, проходит в Мурманске (население города по состоянию на 2020-й составляет около 300 тыс. человек — прим. ред.). Программный директор «Инверсии» и креативный директор кураторской платформы «Фрайдеймилк», мурманчанин Олег Хадарцев рассказывает, что фестиваль создавался силами мурманско-карельско-сибирской команды по следам арт-экспедиции и творческого лагеря UnCapitals, прошедшего в карельском Олонце в апреле 2016 года.

«UnCapitals — история про то, чтобы не ехать в Москву, а сделать так, чтобы Москва приехала к тебе», — цитировал Хадарцева в очерке о том событии для «Афиши Daily» журналист Никита Величко. Царившая на UnCapitals атмосфера «смеси Red Bull Music Academy и мероприятия, которое в IT-индустрии называется словом “хакатон”», вдохновила мурманчанина создать в родном городе аутентичный фестиваль. Инициаторами и продюсерами проекта стали Жанна Гузенко и Инна Федорова, а также сам Хадарцев, куратором музыкальной программы — на тот момент перебравшийся из Петрозаводска в Москву создатель лейбла Full of Nothing (2010–2018) и участник дуэта Love Cult Иван Афанасьев (сейчас Иван живет в Барселоне, занимается сольным музыкальным проектом Ivan Zoloto и играет в даб-метал-группе  Petrozavodsk, развивает новый лейбл School of the Arts — прим. ред.), за визуальную программу отвечала художница Даша Бескорсая.

«Изначально четкой задачи взаимодействия с городом не было, — рассказывает Олег Хадарцев в интервью V–A–C Sreda. — Скорее было желание кураторски и артистически высказаться в пространстве объединенного Севера. Мурманск — наш домашний город и регион, но [с подобным форматом] мы пришли сюда не сразу, понадобилось время, чтобы сформировался проект, через который мы хотели высказаться».

До этого команда «Фрайдеймилк» в течение нескольких лет курировала множество разных проектов в сфере культуры и искусства за пределами домашнего региона. «Мы перемещались между регионами российского Севера и довольно часто выбирались за пределы страны, делали что-то совместно с норвежскими, финскими, шведскими и нидерландским партнерами, — говорит Олег. — В какой-то момент поняли, что созрели для высказывания в родном городе. То есть до этого Мурманск был некой базой, на которую мы всегда возвращались, вдохновлялись, отдыхали и принимались за новый проект (что в принципе до сих пор так и осталось), но в 2016 году появилось желание сделать что-то именно в Мурманске, не фокусируясь напрямую на городе. Лично меня интересовали темы темноты, холода, географической и культурной изоляции и отношений человека с неуютным пространством Севера».

При этом продюсер и куратор признает, что у части команды первой «Инверсии» не было задачи высказываться на тему города, Крайнего Севера или суровой Арктики, потому что они были не из этих мест и каких-то особых чувств к локации не испытывали: «И это, в общем-то, нормально, никто не обязан глубоко любить или погружаться в пространство, специфику и ритм жизни этих мест. Если это желание возникает, то здорово, если нет, то заставить человека полюбить Север и потом неистово высказываться на эту тему я не могу. Но, несмотря на это, я очень люблю и уважаю нашу сборную команду первого фестиваля, потому как все ребята понимали, что они делают, и были профессионалами в своих направлениях».

Первый трехдневный международный фестиваль «Инверсия» состоялся в феврале 2017-го. По мнению Хадарцева, он был скорее нащупыванием формы, отработкой механизмов и формированием структуры работы. Иными словами, попыткой показать и представить визуальную и музыкальную сцену европейского Севера. Впоследствии команда сменилась: кто-то из менеджеров и кураторов направлений перешел в статус артистов или друзей фестиваля, кто-то из артистов, наоборот, влился в менеджмент. В то же время ядро команды (Хадарцев, Гузенко, Федорова) всегда оставалось неизменным. Вместе с тем начиная с 2018 года «Инверсия» стала менять вектор и обрастать смыслами. Кураторы поставили перед собой амбициозную задачу объединить локальную и глобальную сцены и размыть границы происходящего, преломить ощущение центричности культуры вокруг брендов, имен, локаций. В ходе развития фестивальных идей команда столкнулась с типичными для организации мероприятий такого масштаба проблемами.

Например, все средства, которые привлекала и привлекает команда для организации «Инверсии», — это проектный фандрайзинг: внебюджетные средства профильных фондов и различных культурных институций. По мнению организаторов, это типичная для России ситуация: государство либо выделяет «запредельные бюджеты на мегаломанские события с невероятным количеством контента, либо энтузиасты делают что-то в гараже / подвале / квартире / независимой галерее / баре» для узкой аудитории. Между этими двумя полюсами обычно нет ничего, утверждает Хадарцев: «Городские и областные фестивали с лубочными коллективами из ДК, которые выступают бесплатно или за грамоту, и гастролирующих по городам в качестве хедлайнеров “творческих мертвецов” из прошлого я даже не хочу обсуждать. […] Мы пытались попасть хотя бы в списки плановых культурных событий области, чтобы легче было планировать и разговаривать с площадками проведения событий фестиваля, но что-то это все заглохло, и “Инверсия” мелькает только в презентациях Минкульта на международных конференциях, где нужно что-то подобное показывать, потому как все арт-сообщество про нас знает и сотрудничает, а стандартными отчетами о деятельности народных коллективов областных домов культуры никого особо не удивишь. […] Ни прошлый, ни нынешний губернаторы [региона] даже не представляют, что фестиваль ежегодно собирает толпы туристов и артистов со всей Европы и из России, одновременно привлекая несколько миллионов средств не из областного бюджета, и что о нем пишут The Wire и The Guardian. […] Но, надо отдать должное, Министерство культуры Мурманской области все же помогает нам в решении некоторых вопросов». Таким образом, фестиваль остается полностью независимым и делается усилиями и ресурсами команды и неравнодушных людей. При этом Хадарцев подчеркивает, что DIY-подход в организации «Инверсии» никак не отражается на профессионализме — для них важно сохранять и развивать те традиции и идеи, которые однажды сработали для «Инверсии» и закрепили за фестивалем определенную репутацию.

Среди других негативных факторов, влияющих на развитие музыкальных фестивалей вне столиц, Олег называет «новый колониализм» и столицецентричность культурной жизни, а также самостигматизацию представителей региональных сцен: «...Через переписку, общение и периодические визиты “классных” кураторов к аборигенам ты чувствуешь это физически. Все основные события происходят в Москве или Петербурге, за этими пределами — тлен, колхоз и сугробы между панельками. Причем у меня больше претензия не к тем, кто инициирует (кураторы/менеджеры) и финансирует (бизнес) события в столицах, а к тем, кто живет за пределами Москвы и Санкт-Петербурга, конкретно артистам и кураторам, которые отчасти сами и формируют такую установку. Сюда же [можно отнести] и капсульность российского медиарынка, отсутствие включения в мировую фестивальную или культурную повестку. Люди не могут отодрать шоры “правильных” и модных медиа, по кругу создают одинаковые тексты и копируют одну и ту же повестку. Если бы пишущие авторы чаще выбирались на мировые фестивальные события и писали для зарубежных изданий про то, что происходит у них в стране и за ее пределами, угол зрения на то, что происходит в том числе и в нашей культурной жизни, я думаю, поменялся бы. А то у нас каждый материал российского автора, выходящий на английском языке, где-то за пределами российских медиа, как выход в открытый космос. И чаще всего это материалы, опять же, про события вокруг столичных движений».

«Инверсия» же, по словам куратора, исторически развивалась в горизонтальном поясе северных стран, объединяла артистов и проекты из региона, не оглядываясь на российскую повестку и действительность. Организаторы ставили перед собой задачу создать свободную от языковых и территориальных условностей платформу, в то же время активно работающую с контекстом и учитывающую локальный опыт и культуру. «Нас тяжело положить на полку, — говорит Олег. — Мы не музыкальный фестиваль, не визуальный — мы всё сразу, такой себе фестиваль пережитого опыта, в котором артистический медиум не важен, а важно лишь воздействие на зрителя и месседж команды фестиваля».

Так, одной из ключевых идей фестиваля остается отсутствие понятия хедлайнера. «Инверсия» предлагает артистам, спикерам и аудитории опыт, а не имена. Конечно же, среди последних есть известные мировые и российские проекты, но для команды фестиваля они равнозначны локальным артистам. «Совсем не очевидно, кого бы мы хотели показать аудитории больше из выступавших в этом году на одной сцене — фейкджазовый “СОЮЗ” или собравшийся исключительно для “Инверсии” мурманский матрок-коллектив  Hey, Gagarin!, — рассказывает Хадарцев. — Еще один пример — проект мурманских музыкантов ØDDO, российская премьера которого состоялась как раз на фестивале. Ребятки всю дорогу играли что-то довольно агрессивное, от панкухи до хардкорчика, а тут собрались вместе и выдали совершенно атмосферный, гипнотизирующий лайв-кодинг-проект, который мы сначала представили на Лофотенском международном фестивале искусств (LIAF), а затем и на “Инверсии”. Опять же Томас Анкерсмит с мозгодробительным выступлением два года назад на площадке первого атомного ледокола “Ленин”: чего здесь больше — уникального опыта “здесь и сейчас”, который ты никогда и нигде не проживешь, или имени? Или всего сразу? Или проект Vertical Cinema, который до “Инверсии” был представлен всего в паре городов Европы и Соединенных Штатов, — очень сложный в продакшене и контенте. Мы привезли его в бывший Дворец пионеров (сейчас — областной центр развития детского и юношеского творчества). На тот момент мало кто из собравшихся действительно понимал масштаб происходящего, тем не менее увиденное оставило неизгладимые впечатления».

С помощью подобного смешения форм и направлений «Инверсия» проводит своего посетителя через определенный опыт, который может быть «растворяющим, умиротворяющим, мозгодробительным, неприятным, агрессивным или обволакивающим». Важная задача тут — сформировать у аудитории ощущение, что даже если ей незнакомы имена в программе, их непременно стоит услышать. Так в программе фестиваля появляются премьеры, специальные проекты (так называемые commissioned acts) и проч. Этот инструментарий в итоге формирует вокруг фестиваля сообщество, причем сообщество трансграничное: каждый год в Мурманске звучит норвежская, финская, шведская, английская, русская речь. Артисты, представители индустрии и зрители перемещаются между площадками и легко взаимодействуют друг с другом благодаря созданной комфортной среде для обмена опытом, мыслями и вдохновением, на фестивале завязываются новые коллаборации, а платформой всего этого выступает суровый и брутальный город за Полярным кругом. «Я думаю, это не самое очевидное воплощение для северного советского города-порта, — говорит Хадарцев. — Но нам очень нравится дух фестиваля, который в том числе и заставляет местное сообщество по-другому посмотреть на свой город и внутренние процессы, которые в нем происходят. Это некий эмпауэрмент для северных артистов и молодых людей, живущих на Севере. Включение в мировую повестку дает тебе силы двигаться дальше и выбивает чувство зацикленности, ты перестаешь ощущать себя неудачником, сдвинутым на периферию и постоянно стремящимся в столицу. Ну, по крайней мере, мы хотим так думать и делаем все, чтобы это происходило и люди вокруг нас ощущали, что весь мир приезжает к ним, а не им надо ехать в поисках приключений к миру».

На вопрос о том, изменился ли и как изменился культурный облик Мурманска благодаря «Инверсии», эксперт отвечает, что ему очень хочется в это верить: «Институционально — не изменился, но в головах и восприятии публики и какой-то конкретной части жителей города, думаю, что-то чуть повернулось. Опять же, ты не можешь игнорировать ситуацию, когда к тебе каждый год приезжают десятки артистов и просто классных чуваков со всей Европы и они каким-то образом врубаются и впечатляются твоим городом, пишут об этом в тревел-блогах, соцсетях, профильных медиа и больших изданиях с мировым именем. После этого сложно сидеть и горевать, что ты живешь на краю земли, где ничего не происходит, и что вся движуха — в столицах. Я не верю в краткосрочную перспективу, но надеюсь, что на долгой дистанции это сработает, мы будем набирать с каждым последующим годом».

В 2022 году «Инверсия» отмечает пятилетний юбилей. Уже сейчас команда фестиваля разрабатывает два параллельных плана организации и проведения события: с полноценным участием зарубежных артистов и, на случай продолжения действия ограничений, связанных с пандемией, с ограниченным участием зарубежных артистов и бó‎льшим участием российских. «Есть несколько опорных моментов, которые мы точно хотим представить зрителям, — рассказывает Хадарцев. — Это конференция “Инверсии” — наверное, главное событие последних лет для нас, потому как именно на ней раскрывается тема фестиваля, делятся размышлениями артисты и приглашенные спикеры. Это и рефлексия, и неожиданные выводы, и мощная перформативная часть. Следующая важная история для нас — “Мастерские Фрайдеймилк”: у нас их достаточное количество, и они проходят в разное время, но чаще всего несколько из них мы проводим в дни фестиваля. В прошлом году это была “Лаборатория полевых записей” с кураторами Глебом Глонти, сооснователем лейбла Kotä, и локальным музыкантом Славой Красновым. Также мы проводили “Лабораторию вымышленной документации” с фильммейкером и визуальным артистом из Нидерландов Полиной Медведевой. Ну, и финальная часть — это, конечно же, музыкально-звуковая часть программы, которая чуть изменится в сторону большей осознанности для публики и станет еще круче. Мы не музыкальный фестиваль, не перестаю это повторять, но музыкальная программа составляет внушительную часть в структуре фестиваля».

Темой «Инверсии – 2022» объявлен «Северный цифровой путь». Мы попросили Олега Хадарцева поделиться с нами кратким манифестом этой концепции:

«Подростки, пришедшие на постпанк, и любители черкесской музыки привыкают друг к другу»

В отличие от «Инверсии», нальчикская «Платформа» была придумана, организована и запущена буквально с ходу: летом 2019 года создатели специализирующегося на издании традиционной музыки народов Кавказа этнографического лейбла Ored Recordings Булат Халилов и Тимур Кодзоков придумали провести в родном Нальчике образовательно-музыкальный марафон. Они обратились за поддержкой к Оксане Шухостановой из Института развития города «Арт-зал Платформа» при администрации Нальчика, который и выступил посредником между мэрией и организаторами фестиваля, а также дал событию название.

«“Платформа” — в первую очередь фестиваль городской культуры, и музыкальная часть — лишь одна его составляющая, — рассказывает сооснователь этнографического лейбла Ored Recordings и соорганизатор “Платформы” Булат Халилов. — В плане работы с городскими пространствами и сообществами у нас есть и сильные стороны, и моменты, которые проседают и требуют доработки. Например, мы открываем для нескучных и неформальных мероприятий новые места. Так, забытый было, но культовый в прошлом “Танцзал” — первый фест вдохнул в него жизнь. Уже давно там не звучала живая музыка, тем более такого формата».

Впоследствии фестиваль проходил в одном из залов Дома профсоюзов в центре города, где, по словам организаторов события, вообще никогда не проводились культурные мероприятия: «Это очень странно, потому что и само здание в помпезном советском стиле, и зал с прекрасной акустикой напрашивались на что-то интересное. В прошлом году в этой локации у нас играли “Утро”, “Пасош”, “Сад имени Федора”, Алина Петрова с Сергеем Храмцевичем и Foresteppe. А совсем недавно (в январе 2021 года — прим. ред.) у “Платформы” случился крутой спин-офф — коллаборация Ored Recordings с [нидерландским фестивалем] Le Guess Who?. Для этого проекта “Платформа” и Ored поменялись местами: лейбл стал организатором, а институция — партнером. Мини-фестиваль с современной черкесской музыкой — от традиционной до блэка — прошел в концертной студии Дома радио, где в советское время писали народные хоры, оркестры и многое другое. Теперь мы (Ored и “Платформа”) планируем работать с региональным радио, так что хочется и дальше в этих пространствах сделать что-то интересное».

С другой стороны, «Платформе» пока не удается задействовать несколько точек сразу, чтобы погрузить в атмосферу музыкального праздника весь Нальчик. Халилов считает, что это проблема масштаба и ресурсов: на данном этапе организаторы не могут позволить себе привозить много музыкантов и проводить в городе большое количество других активностей, например мероприятия образовательного (лекции, семинары, мастер-классы, кинопоказы) и междисциплинарного (выставки, аудиовизуальные перформансы, театральные постановки) характера, чтобы задействовать больше локаций и разнообразить их.

«Я вижу проблему в том, что нам не всегда удается задействовать местные сообщества, — говорит Булат. — В плане музыки так происходит, потому что местная сцена еще в зачаточном состоянии: у нас практически нет музыкантов, которых мы бы могли без компромиссов поставить в один лайн-ап с “Бромом” или “Утром”. Исключения — это местная традиционная музыка и редкие жемчужины вроде винилового диджея RK».

Организаторы также отмечают в качестве одного из сложных моментов работы взаимодействие с городской администрацией. Как и в случае «Инверсии», общение с представителями власти зачастую сводится к решению формальных вопросов и доказательству чиновникам того, что фестиваль несет в себе большой потенциал для развития города, его имиджа, туризма в регионе и так далее. При этом команда «Платформы» отмечает, что администрация Нальчика оказывает инициативе посильную помощь: значительную часть бюджета фестиваль получает как раз через администрацию. И все же сотрудничество могло бы быть более тесным и продуктивным, полезным, причем в первую очередь для самого города. Потому что, и кураторы «Платформы» это подчеркивают, главная цель фестиваля, как и лейбла Ored, — сформировать сообщество или среду для традиционной музыки, которая бы была вписана в современный контекст. То есть создать условия, при которых исполнитель понимает, как и зачем заниматься музыкой, а слушатель — где ее послушать. «Платформа» ставит перед собой задачу сформировать в Нальчике такие сообщества, которые будут развивать глубоко локальные феномены, востребованные как на родине, так и глобально, — музыкальную сцену, литературу, что угодно.

«Именно поэтому мы объединяем в лайн-апе традиционную музыку и условных “звезд” независимой музыки, — рассказывает Халилов. — “Пасош” и Сюзанна Тхалиджокова с танцевальными наигрышами на одной сцене — это странно даже по меркам местных меломанов. Не уверен, что наша аудитория считывает этот посыл, но с каждым следующим фестивалем заметно, как подростки, пришедшие на постпанк, и любители местной музыки привыкают друг к другу и не воспринимают разную музыку как что-то странное».

Наконец, еще одной проблемой команда «Платформы» считает негативный опыт взаимодействия с местными нефольклорными музыкантами. «Многие из них присылают заявки, но редко ходят на сам фестиваль, — говорит Булат. — Странно, когда людям вроде нужен звездный час на фестивале, а вроде и не нужен». Куратор отмечает, что, возможно, это вопрос времени и скоро в Нальчике появятся группы подходящего формата, а может, и нечто глубоко локальное в противовес «Платформе», так как фестиваль ориентирован на, может быть, несколько узкую, но осознанную аудиторию (для массовой аудитории, по словам эксперта, в Нальчике есть другие мероприятия — «Арт-Базар», «Гастрофест», «Фестиваль цветов» и т.п.). Любой из исходов в глазах Халилова будет прогрессом.

«В плане взаимодействия с городом и местным сообществом мы смотрим на фестивали вроде Le Guess Who? или Unsound, а среди российских фестов вдохновляемся “Болью” и “Инверсией”, — продолжает Халилов. — Как молодой фестиваль “Платформа” на каком-то уровне справляется с этой задачей. У нас всегда звучит что-то местное. Если бы у фестиваля было больше ресурсов, то можно было привлекать больше местных музыкантов в разнообразные проекты. Мы работаем в этом направлении, но тут еще важно, чтобы локальное было представлено не только по квоте или из-за прописки. Нельзя делать скидку из-за того, что музыкант живет в Нальчике. Я уверен, что Jrpjej зовут на крупные фестивали не из-за экзотики (хотя часть аудитории, безусловно, так воспринимает этих странноватых черкесов), а из-за уникального саунда и хорошего материала. Нам важно показать горожанам и местным музыкантам, что в музыкальном плане география и прописка — это не большая преграда. В том, что ты нальчанин, можно найти больше плюсов, чем препятствий».

Влияние «Платформы» на культурный облик Нальчика пока сложно оценить — больно уж молод фестиваль. В городе много людей, которые даже не слышали о нем. Организаторы уверены, что их проект и лейбл Ored вскрывают и подсвечивают в том числе эту важную проблему: в Нальчике, по сути, нет ни культурной индустрии, ни внятно сформированного медиапространства. «Если для анонса концерта в московских “Шагах” или “Доме” я понимаю, что нужно раскидать сообщения условно в телеграм-каналы, VK-паблики, “Афишу”, The Village, то как донести информацию до нальчикской аудитории, не совсем понятно, — резюмирует Булат. — Нет никаких каналов информирования, все максимально спонтанно и странно. Можно сказать, что мы и эту тему формируем, что тоже хорошо».

С другой стороны, у «Платформы» сформировалась своя аудитория, которая ждет фестиваль и просит привезти каких-то конкретных исполнителей (от Ивана Дорна до М8Л8ТХ). Есть и постоянные зрители из других регионов, которые приезжают специально на «Платформу». Есть внимание со стороны медиа. Так что для какой-то части горожан и гостей Нальчик уже стал уютнее и интереснее.

***

Пример мурманской «Инверсии» и нальчикской «Платформы» показывает, что такие фестивали способны формировать культурный облик небольших городов и могут оказывать продолжительное позитивное влияние на имидж своего региона, — необходима лишь комплексная поддержка такого рода инициатив на уровне областных органов исполнительной власти (городских администраций, министерств культуры и т.п.) и местного среднего и крупного бизнеса. История той же «Инверсии» показательна еще и в том плане, что подобные проекты способны развиться из относительно небольшой инициативы и даже при ограниченных ресурсах найти точки роста и превратиться в серьезные институции, представляющие сообщества не только конкретного российского региона, но региона географического, культурно-исторического (в случае «Инверсии» — Северной Европы). Но пока остается лишь воображать, насколько мощным и влиятельным институтом и брендом мог бы стать аналогичный проект при должном уровне поддержки.

В ноябре 2020 года автор этого материала говорила с журналистом и композитором Айдаром Хуснутдиновым о возможности проведения в России и конкретно в Казани фестиваля, близкого по духу, эстетике и посылу тем же Le Guess Who?, CTM или Unsound. «Татарстанский бренд — это толерантность, — отметил тогда Хуснутдинов, — а ее символ — стоящие в Кремле рядом мечеть и церковь». Действительно, Казань представляется идеальной для проведения подобного мероприятия локацией: с одной стороны, это столица субъекта, относительно большой и европеизированный город, с другой — Казань ассоциируется не только и не столько с христианской культурой и наследием, но во многом и с восточной цивилизацией. Буквально через месяц после указанного разговора на май 2021-го был анонсирован фестиваль Awaz (в переводе с татарского — «звук») — музыкальный фестиваль на стыке локальности и глобальности, призванный объединить местных и иностранных артистов, образовательную программу, звуковые перформансы и инсталляции по всему городу. Среди локаций Awaz, помимо привычных и понятных клубов и культурных центров, уже заявлены синагога, национальная библиотека и лютеранская кирха. И хотя организатором фестиваля выступает московская команда — сооснователь фестивалей «Боль» и Moscow Music Week, основатель лейбла «Ниша», концертный промоутер Степан Казарьян, совладелец электронного лейбла ИДА, клубный промоутер и диджей Павел Виленкин и директор конференции Moscow Music Week и соосновательница инициативы RUSH (Russian Music Export Agency) Татьяна Макарова, у Awaz есть все шансы стать заметной и важной точкой на той самой карте влиятельных локальных фестивалей, переосмысляющих городские пространства в местах проведения и строящих в этих локациях новые сообщества и культурные идентичности.